В пункте 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве установлен перечень признаков недобросовестного поведения гражданина, исключающих возможность использования особого порядка освобождения от погашения задолженности через процедуры банкротства.
Однако Верховным судом уже не первый год формируется практика, исходя из общего правила о недопустимости извлечения выгоды из недобросовестного поведения. В случае, если будет установлено, что в ходе процедуры банкротства или до момента ее инициации, в действиях гражданина имели место признаки недобросовестного поведения, то такой должник не может быть освобожден от исполнения обязательств перед кредиторами при завершении процедуры банкротства. Этим достигается баланс между социально-реабилитационной целью потребительского банкротства и необходимостью защиты прав кредиторов (определение Верховного Суда РФ от 23.01.2017 № 304-ЭС16-14541).
В этом году Верховный суд в очередной раз напомнил, что институт банкротства – это крайний (экстраординарный) способ освобождения от долгов, поскольку в результате его применения могут в значительной степени ущемляться права кредиторов, рассчитывавших на получение причитающегося им.1
Фабула дела и позиции судов
Гражданин был трудоустроен в обществе, которое в октябре 2008 года предоставило ему заем в размере 700 000 руб. до конца марта 2014 года под два процента годовых и по его поручению перечислило заемные денежные средства компании (продавцу автомобилей) в счет оплаты транспортного средства. Гражданин обязался погасить заем и проценты путем удержания займодавцем денежных средств из зарплаты заёмщика, однако в тот же месяц уволился из общества и не вернул последнему ни долг, ни проценты.
Решением суда с гражданина в июне 2015 года были взысканы заемные денежные средства в размере 700 000 руб. и 92 745,33 руб. процентов за пользование займом. В связи с неисполнением судебного решения общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о банкротстве гражданина.
Сразу же после принятия судебного решения о взыскании с гражданина задолженности он незамедлительно (июнь-июль 2015 года) продал свой автомобиль по заниженной цене и подарил своей супруге земельный участок с хозяйственным строением на нем.
Управляющий, утвержденный в деле о банкротстве гражданина, эти сделки оспорил по статье 10 ГК РФ, поскольку суды усмотрели в действиях должника намерение сокрыть свое имущество, избежать обращения на него взыскания и тем самым причинить вред кредиторам. После вступления в силу судебного определения, обязывавшего покупателя транспортного средства вернуть в конкурсную массу действительную стоимость автомобиля, ответчик по сделке передал денежные средства непосредственно должнику и на специальный банковский счет они не поступали. Данные факты установлены в деле о банкротстве должника.
Кроме того, в рамках дела о банкротстве гражданина, суд обязал должника передать финансовому управляющему финансовую документацию должника, признав, что тот уклоняется от исполнения обязанности, предписанной пунктом 9 статьи 213.9 Закона о банкротстве, и не выполняет требования управляющего.
По результатам процедуры финансовый управляющий обратился в суд с ходатайством о завершении процедуры банкротства. Суд ходатайство управляющего удовлетворил и, вместе с тем, освободил гражданина от долгов, непогашенных в ходе процедуры банкротства.
Кредитор гражданина был не согласен с выводами суда в части освобождения должника от обязательств и обжаловал судебный акт. Суды апелляционной и кассационной инстанции не нашли оснований для отмены определения суда. Тогда кредитор обратился с жалобой в Верховный суд.
Позиция ВС РФ
Верховным судом были отменены судебные акты трех инстанций, а дело было направлено на новое рассмотрение. Суд подчеркнул, что правовая позиция по последствиям сокрытия гражданином-должником значимой для его банкротства информации ранее излагалась в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2019) со ссылкой на определение от 25.01.2018 № 310-ЭС17- 14013 (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.11.2019).
Так, суд указал, что в рамках дела о банкротстве гражданина, судами не раз устанавливались признаки недобросовестного поведения должника – в рамках рассмотрения споров по оспариванию сделок, а также при истребовании документов.
Более того, судами не исследовано поведение гражданина при возникновении задолженности перед обществом-займодавцем и не дали ему оценку. В то же время, получение займа от организации-работодателя с обещанием его погасить из зарплаты и последующее немедленное увольнение с работы позволяет усомниться в добросовестности поведения должника и может квалифицироваться как незаконные действия должника при возникновении непогашенного обязательства, что также является основанием для отказа от освобождения гражданина от обязательств (абзац 4 пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве).
Таким образом, суд резюмировал, что законодательство о банкротстве устанавливает стандарт добросовестности, позволяя освободиться от долгов только честному гражданину-должнику, неумышленно попавшему в затруднительное финансово-экономическое положение, открытому для сотрудничества с финансовым управляющим, судом и кредиторами и оказывавшему им активное содействие в проверке его имущественной состоятельности и соразмерном удовлетворении требований кредиторов. А проверка добросовестности осуществляется как при наличии обоснованного заявления стороны спора, так и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если другие стороны на них не ссылались. При установлении недобросовестности одной из сторон суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения применяет меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны.
