Пандемия коронавируса отразились на всех сферах жизни общества и, конечно, не обошли стороной сферу экономики и права. Почти повсеместно происходят срывы сроков договоров, нарушения условий оплаты и отказы от исполнения обязательств со ссылками на пресловутый «форс-мажор». Но насколько уместно апеллировать к обстоятельствам непреодолимой силы в нынешней ситуации?
Форс-мажо́р (фр. force majeure — «высшая сила», лат. vis maior; в русскоязычных юридических документах встречается спорный термин «непреодолимая сила») — непредсказуемое событие (например, стихийное бедствие или эпидемия), независящее от воли сторон, участвующих в сделке, но ведущее к невозможности исполнения договорных обязательств. Формально, в гражданско-правовых системах форс-мажор определяется как обстоятельство, которое освобождает стороны, заключившие договор, от ответственности.1
С точки зрения российского права, к договорным отношениям в подобных ситуациях применяется ч.3 ст. 401 ГК РФ:
«Если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств».
Следовательно, чтобы обстоятельство было признано форс-мажорным, оно должно одновременно отвечать двум признакам, а именно признакам чрезвычайности и непредотвратимости.2
С учетом введения ряда ограничительных мер как в России, так и за ее пределами (в том числе прекращение авиационного и железнодорожного сообщения со многими странами, прекращение поставки ряда товаров, запрет на проведение массовых мероприятий), сложившуюся ситуацию действительно можно назвать форс-мажорной. Однако сам по себе факт пандемии коронавируса и предпринимаемые ограничительные меры не дают индульгенцию на неисполнение обязательств по любому договору. В каждом конкретном случае факт неисполнения обязательств по договору должен быть неразрывно связан с форс-мажорными обстоятельствами. Так, например, подорожание того или иного товара не может служить основанием для отказа от обязательств, даже если подорожание такого товара вызвано эпидемией.
Кроме того, норма об обстоятельствах непреодолимой силы диспозитивна, давно присутствует почти в каждом заключаемом сторонами договоре и содержит обязательное условие об уведомительном порядке применения. Следовательно, любая сторона сделки, узнав о наличии форс-мажорного обстоятельства, препятствующего исполнению обязательств, обязана в сроки, установленные договором, уведомить контрагента о препятствии и его влиянии на исполнение обязательств.
Следует заключить, что процессы, происходящие в экономике, действительно можно назвать чрезвычайными, однако ни изменение курса валют, ни финансовый кризис, ни резкое увеличение стоимости сырья, ни спад покупательского спроса нельзя признать форс-мажорными обстоятельствами, хотя все они обусловлены пандемией. Тем не менее, мы наблюдаем, как практически ежедневно совершенствуется законодательная база в связи с необходимостью экстренного реагирования на вызовы, связанные с распространением новой коронавирусной инфекции.
