связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц
Президиум Верховного суда РФ 29 января текущего года утвердил Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, который значительно усложнил механизм включения требований таких лиц в реестр требований кредиторов.
Согласно п. 3 названного Обзора требование контролирующего должника лица подлежит удовлетворению после удовлетворения требований других кредиторов, если оно основано на договоре, исполнение по которому предоставлено должнику в ситуации имущественного кризиса. Пытаясь вернуть пребывающее в состоянии имущественного кризиса подконтрольное общество к нормальной предпринимательской деятельности, такие лица предоставляют обществу финансирование, в частности, с использованием конструкции договора займа. Предоставлением такого финансирования признается в том числе бездействие по непринятию мер к истребованию задолженности (компенсационное финансирование).
Правоприменительная практика сформировалась таким образом, что такие действия КДЛ приводят к тому, что внутренний кредитор может рассчитывать на возврат компенсационного требования только после погашения всех требований кредиторов, включенных в реестр, а также требований, заявленных после закрытия реестра и признанных судом обоснованными (понижения очередности).
Но встречаются обособленные споры, в которых суды отходят от данной навязчивой практики. Арбитражным судом города Москвы рассмотрен обособленный спор, в котором суд не нашел оснований для понижения очередности удовлетворения требования КДЛ, возникшего из договора займа.
Обстоятельства дела.
Между кредитором (учредитель) и должником на протяжении нескольких лет заключались договоры процентного займа на внушительную сумму. На сумму основного долга начислены проценты за пользование займом. Займы имели целевой характер и расходовались на уставные цели.
Суд сделал вывод, что КДЛ не пыталось вернуть должника к обычной деятельности, то есть предоставление займов, пролонгации не были связаны с финансовым состоянием должника. Возврат займов предполагался после завершения определенных строительных работ, проведение которых и финансировалось через конструкцию договора займа.
Суд пришел к выводу, что превышение размера кредиторской задолженности над размером активов в бухгалтерском балансе должника не является свидетельством невозможности общества исполнить свои обязательства. Кроме того, является необоснованной оценка деятельности хозяйствующих субъектов с точки зрения признаков убыточности, необходим учет специфики деятельности. Отрицательное значение активов при отсутствии иных доказательств неплатежеспособности не свидетельствует о невозможности должника исполнять обязательства.
Имеет значение для дела и тот факт, что информация о заключении договоров займа раскрывалась КДЛ в форме существенных фактов, содержащих сведения об условиях заключенных с должником договоров займа, которые являлись для кредитора сделками, в совершении которых имеется заинтересованность.
Данный обособленный спор является примером того, когда суд учитывая обстоятельства дела при решении вопроса о понижении очередности удовлетворения требования контролирующего должника лица, вопреки слепому следованию разъяснениям, изложенным в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц.