Последние 2 года мы наблюдаем новый тренд в изменениях законодательства о банкротстве и судебной практике, связанный с усилением позиций налоговых органов по сравнению с остальными кредиторами.
Начало было положено увеличением срока включения требований налоговых органов в реестр. Соответствующее заявление с сентября 2016 года может быть подано налоговым органом по истечении 6 месяцев с момента закрытия реестра. Это в значительной степени поднимает уровень напряженности всех процедур банкротств, когда кредиторы вынуждены ждать фактически гораздо более длительное время по сравнению с тем, как это предусмотрено общей нормой закона, для того чтобы понять баланс голосов и, следовательно, баланс сил в банкротстве должника.
Кроме того, налоговая служба может обратиться в суд до закрытия реестра, не завершив начатую налоговую проверку должника и не имея окончательного решения по ней. Верховный суд РФ в деле о несостоятельности компании "Владимир–ОПТОН" пошел еще дальше и разъяснил, что рассмотрение требования налоговой в таком случае будет приостановлено до окончания проверки, но она вправе пользоваться такими правами кредиторов, как ознакомление с материалами дела и, что важнее, заявление возражений против требований иных кредиторов. Следующей вехой усиления роли налогового органа стала судебная практика, согласно которой материалы налоговых проверок признаются судами доказательствами по делу о банкротстве. Здесь нужно особенно отметить, что процедура налоговой проверки не оперирует таким понятием, как состязательность. При выездной налоговой проверке проводятся и осмотр помещений, принадлежащих юридическому лицу, и выемка документов, и своя собственная экспертиза. При этом налоговый орган вправе запросить информацию о налогоплательщике абсолютно у любых лиц. Все процедуры налогового контроля имеют следственный характер по сравнению с состязательным арбитражным процессом. Такая практика, с одной стороны, может содействовать кредиторам в попытке дотянуться от скрытых активов и бенефициаров должника, а также схем вывода денежных средств, но, с другой стороны, опорочить и требования самих кредитов по отношению к должнику.
Наконец, все мы ждем осенней сессии Государственной думы РФ, на которой будет рассмотрен законопроект о внесении изменений в ФЗ "О несостоятельности". Несмотря на широкий резонанс, в него все–таки вошли изменения, касающиеся возможности установления требований, основанных на обязательствах, вытекающих из отношений властного подчинения (налоговые, административные) как обеспеченных залогом имущества должника. При этом состав имущества, которое будет такие требования обеспечивать, определяется судом. Инициатива крайне неблагоприятно воспринята научным и бизнес–сообществом, а также банками, которые обычно являются основными и практически единственными залоговыми кредиторами по делам о несостоятельности. Предложенные изменения ставят под сомнение такие принципы, как равенство кредиторов в деле о банкротстве, публичность залога для всех третьих лиц. И сейчас удовлетворение в банкротстве требований незалоговых кредиторов не превышает в среднем 6–7%, а после введения таких инициатив есть риск, что оно снизится до минимально критической отметки. Таким образом, процедуры банкротств уже стали гораздо менее прогнозируемыми, а в будущем ситуация может усугубиться, что неизбежно повлечет изменения на рынке в сторону пересмотра практики ведения хозяйственной деятельности с контрагентами.
Наталья Колерова , адвокат, руководитель проектов "S&K Вертикаль"
